Мотор вновь закашлял дизельной симфонией, и внедорожник запетлял по лесной дороге, которую за несколько лет запустения успела захватить мелкая древесная поросль. Природа всегда возьмет свое, стоит человеку лишь отвернуться. Именно такое будущее для планеты можно было наблюдать в этом в постапокалиптическом мире, где человек уступил паразиту в гонке за мировое господство. Природа вновь забирала свое по праву пусть даже и в виртуале.

Выскочив на трассу, Тритон проехал мимо Юпитера. В провале ворот были возведены баррикады из всего, что попалось под руку. А это значит, что завод выстоял. Печально. Остается надеяться, что Старший не выжил, а Профессором закусили монстры. Ну не может этим двоим так везти! Или закон Мёрфи стопроцентно работает только в отношении самого Сектора?(Зако́н Ме́рфи — шутливый философский принцип, который формулируется следующим образом: если есть вероятность того, что какая-нибудь неприятность может случиться, то она обязательно произойдёт.)

Первые два часа дороги прошли без инцидентов, встречались сгоревшие автомобили, иногда попадались заражённые, вяло идущие по дороге, но Сектор их игнорировал. Попадались и откровенные засады вынуждающие остановить автомобиль. Рисковать Семён не решился, поэтому, не сбавляя скорости, крикнул Кириллу дать пару коротких очередей по подозрительно близко стоящим друг к другу автомобилям.

Как и ожидалось, несколько коротких раскатистых очередей отбили всякое желание у басоты нападать на броневик. Четверо или пятеро разбойников с большой дороги справедливо решили не связываться, и скрылись в зелени, даже не ответив скупой очередью.

Останавливаться было глупо, поэтому Семён вдавил педаль газа и, предупредив детей, чтобы держались покрепче, на скорости протаранил баррикады. Спасибо Зеленогорский, Тритон почти не замедлился, протаранив кенгурятником остов сгоревшей машины, марку которой невозможно было определить из-за серьёзных повреждений.

Ближе к трем часам дня пришлось сделать остановку, чтобы размять ноги и перекусить. Детский гомон от детей уставших в дороге начал откровенно нервировать, и для привала Семён свернул на проселочную дорогу и заехал на полкилометра вглубь леса подальше от неожиданных встреч и любопытных глаз.

Пока Лиза возилась с детьми, распределяя на всех галеты и грея на таблетках сухого спирта тушенку с баклажановой икрой, у Семена появилось время, чтобы оценить пройденное расстояние. За утренний марш-бросок они преодолели треть пути, и если поднажать, то часикам к десяти вечера могли бы въезжать на территорию военной части. Вот только через пару часов нужно выходить в реал, чтобы, наконец, решить раз и навсегда этот вопрос с временным ограничением нахождения в АДу.

В качестве места, где можно остановиться, были варианты. Шашлычная у дороги — ее он отмел сразу. Из приемлемых: дачный поселок километрах в трех от трассы, деревня Березняки, о которой никаких пометок в карте на КПК не было и маленькие хабы Элеватор и Турбаза. По-хорошему, нужно было остановиться на одном из них и пополнить запасы еды и воды, но горькое послевкусие от Юпитера повлияло на выбор.

Неожиданно Кирилл неуверенно дернул Сектора за плечо, привлекая внимание.

— Сектор, это я их убил? Да? — наконец позволил себе вслух озвучить вопрос, который весь последний день грыз его изнутри.

— Юпитерских? Да, но ты поступил правильно: спас меня и позволил их пленникам бежать или хотя бы попытаться. — Семен попытался потушить огонь душевных терзаний парня. — Юпитерские, которых ты убил, в своей массе были скотом, который простых диггеров продавал как товар или пускал на убой ради потехи толпы.

— Я про Егора Евгеньевича и Евгения Даниловича говорю. Это ведь я их? Я не хотел, правда.

Кирилл, казалось, был близок к тому, чтобы заплакать и смех, непроизвольно вырвавшийся из Семена, был смехом понимания истины. Он наконец понял почему Профессор ради своего подопечного был готов лезть на амбразуру. Все казалось так банально и просто — Егор был его сыном!

— Нет Кирилл, извини, ты не так меня понял. Не обращай внимания, это нервное. — Соврал Семён. Нервы и в самом деле шалили в последнее время, и, кажется, с момента игры он начал седеть. — Нет, Егор погиб от пули Старшего, а Профессор… Я не видел его убитым.

— Точно? — Парень теперь с надеждой смотрел на Семена, импровизирующего на ходу.

— А смысл мне врать? Меня, если честно, тоже мучает вопрос, почему Данилыч не рванул к машине, и признаться, догадки, которые приходят мне в голову весьма скверные. Не хочется думать, что он просто предатель и потерял сына, бросил… а ладно, это всего лишь мои предположения.

Семён нарочно подвел в беседу к предательству, но напрямую не обвинил профессора. Пусть парень думает, что сам пришёл к этому выводу, а не Сектор его надоумил. Да, это подло, как и подло было со стороны Профессора подставлять его самого подкладывая между молотом и наковальней. К тому же, Профессор и в самом деле мог сразу рвануть к машине и, плюнув на Сектора, уехать. Но по какой-то неведомой причине он этого не сделал. Но сомневаться не приходилось, причина имелась.

— Знаешь, Страйк, — Семён решил ввести щекотливые тему в другое русло, — до пяти вечера нам нужно остановиться на ночевку, дети устали. Как считаешь, что лучше — шашлычная у дороги или заброшенный поселок? — Парню должно было импонировать, что старший группы советуется с ним.

И ещё одна тонкая психологическая манипуляция при помощи лести. Тем более выбора, по сути, он ему не оставил. Дураку понятно, что одиноко стоящее строение возле дороги не в пример опаснее заброшенного поселка, хорошо спрятанного в дебрях лесов средней полосы России.

— Березняки, да? Лучше, конечно, в деревне. — Манипуляция подействовала и парень улыбнулся, впервые за сегодняшний день.

— Согласен. Подежурите с Кэт.

Короткие сборы и снова дорога. Полтора часа убитой трассы и полчаса шлейфа проселочной дороги отступающего под натиском леса. Тритон проехал табличку Березняки и попал в Богом забытое селение. Природа не успела еще вступить в права владения им, но пустынность улиц настораживала. Наверняка так же выглядят и другие селения и города: пустынно и одиноко глядя на редких прохожих темными глазницами окон.

Семён поймал себя на мысли, что все меньше воспринимает АД как игру, и всё больше вживается в новую жизнь свободного диггера, выгрызающего жизнь не только у монстров, но и людей, которые зачастую еще хуже.

В качестве места для лагеря было выбрано самое большое здание в посёлке: трехэтажное здание клуба. Клуб советской постройки, за пластиковыми панелями которыми было обшито здание, виднелась потрескавшиеся и обшарпанная лепнина с серпом и молотом. Больше чем полвека прошло, а здание возведённое рабочим и колхозницей все также монументально и нерушимо.

Отогнав на всякий-пожарный машину за здание, Семён отдал команду выгружаться. Дети с гомоном присущим этим созданиям стали носиться по большим залам. Старшие же принялись выгружать из автомобиля пожитки. Коврики из вспененного, то ли пластика, то ли резины, спальные мешки, остатки еды и предусмотрительно набранную в пятилитровые канистры в воду.

Еды оставалось ещё на пару раз, поэтому придётся поторопиться, если Семён не хочет видеть голодные глаза детей и объяснять, что ему попросту нечем их накормить. Странное дело, но он постепенно привыкал к ответственности и тому, что думать приходится не лишь за себя, а ещё за двух подростков и четверых детей.

На самом деле ему было не так сложно. Три четверти обязанностей по присмотру и уходу за детьми брали на себя Лиза и Кирилл, а Семену доставался лишь мизер из этих обязанностей. Девочка не зря получила КПК в числе первых, она вела себя значительно старше и самостоятельнее чем другие. Готовила, стирала, подтирала задницы малышам и выполняла другие обязанности, которые мужчины воспринимают как прах бытия, предпочитая не осквернять им свои руки, если есть рядом женщина.

Кирилл тоже был молодцом, но вклад девочки в жизнь лагеря казался Семену внушительнее. Нет, обязанностей у него нисколько не меньше чем у Лизы, и он их не боится, как не боится и трудностей с опасностью. Провести всю ночь перед костром, обнимая Вектор, или таскать воду для нужд импровизированного лагеря — парень не чурался этой работы, предоставляя всё остальное девочке.